Фронтовая разведка против “Цитадели”

Иногда в коллекции скромного деревенского музея может оказаться материал удивительной исторической ценности. Многие любители истории могут припомнить эпизод с захватом немецкого сапера перед началом Курской битвы. Имя Бруно Фермелло (Бруно Формеля) получило определенную известность благодаря многочисленным книгам и фильмам. Однако подробностей его пленения сегодня не найти.

У нас хранится интересное свидетельство об этом событии.

Из воспоминаний начальника разведки 15-й Сивашской стрелковой дивизии Павла Григорьевича Савинова:

Весну 1943-го года мне пришлось встречать в Москве, куда я был направлен после перенесенного ранения на учебу.

П.Г. Савинов. Начальник разведки 15-й стрелковой дивизии

В мае я получил назначение и выехал на фронт – на Орловско- Курское направление, на должность начальника разведки 15 – й Сивашской дивизии.

До станции Касторное ехал поездом, а дальше к фронту пришлось добираться пешком и на попутных машинах.

Подъезжая к линии фронта, я видел, как бойцы совместно с гражданским населением рыли траншеи, и окопы, ходы сообщения, строили блиндажи и землянки, наблюдательные пункты, оборудовали огневые позиции, укрытия для техники и боеприпасов. Все крупные населенные пункты, важнейшие высоты превращались в опорные пункты и узлы сопротивления, подготавливались к длительной и упорной обороне.

Чем ближе я подходил к линии фронта, тем заметнее была грандиозная работа, проделанная войсками и трудящимися Курской области по укреплению обороны.

На танкоопасных направлениях подготавливались противотанковые районы, оснащенные сильными огневыми средствами.

В населенном пункте 1 – Легостаево я разыскал разведывательный отдел армии. Его начальник, подполковник Крижановский, принял меня весьма дружелюбно и сразу узнал во мне бывшего своего слушателя: во время учебы в высшей школе он вел в нашей группе тактику. А теперь вот мы снова встретились. Было приятно, что начальником в боевой обстановке оказался мой бывший преподаватель.

И.И. Крижановский ставит боевую задачу капитану Колесову


Он заметно изменился, лицо его как-то осунулось и постарело от бессонных ночей, под глазами появились мешки, на висках — седина.
Крижановский достал из походного ящика оперативную карту и начал меня знакомить с обстановкой. На северном фасе Курского выступа в районе Глазуновка — Тагино — Кошелево, то есть несколько южнее Орла, гитлеровское командование накапливало крупные силы.

В то же время подполковник отметил, что в обстановке много неясного, она непрерывно меняется. Враг всячески стремится скрыть свои намерения, обмануть и запутать наше командование. Но самое трудное впереди: необходимо установить время наступления немцев.

Вечер и ночь я провел в разведывательном отделе, а ранним утром выехал на попутной машине к месту назначения. Штаб дивизии генерала Слышкина располагался на южной окраине небольшой деревушки Подсоборовки, в густой тенистой роще. Дежурный офицер доложил о моем прибытии. Через несколько минут меня пригласили к нему.

В тесной землянке, у крохотного окошка сидел худощавый, уже изрядно поседевший человек и что-то внимательно наносил на свою рабочую карту. Это был генерал Слышкин.

А.Н. Слышкин

Когда я вошел и представился, он встал, подал мне руку и предложил сесть на походный табурет. Генерал подробно знакомился со мной, расспрашивая, откуда родом, где учился, участвовал ли в боях. Было задано несколько вопросов по теории разведки.

Во время беседы он рассказал о богатой истории дивизии, о ее боевом пути, подробно ознакомил с обстановкой в полосе дивизии.

…День близился к концу, багрово-красное солнце спустилось за горизонт.

В просторной землянке собрались офицеры штаба, которым я был представлен. Коллектив на меня произвел хорошее впечатление, народ был молодой, жизнерадостный, рвавшийся в бой, твердо веривший в нашу победу. Наговорившись вволю, оживленный и согретый чувством товарищества, я вместе со всеми направился в офицерскую столовую ужинать.

На другой день с начальником штаба дивизии мы отправились в разведывательное подразделение. Подполковник Шмыглев тепло рассказывал о разведчиках.

Во главе их стоял опытный командир, капитан Колесов. Первоначальные навыки разведчика он получил еще в детстве, когда вместе с дедом ходил на охоту по сибирским лесам. Тогда же научился метко стрелять, безошибочно определять следы людей и любого зверя, без компаса днем и ночью ориентироваться в любой местности.

Н.С. Колесов

Разговаривая, мы незаметно подошли к месту расположения подразделения. Выяснилось, что разведывательное подразделение в большинстве состоит из комсомольцев и коммунистов. Весь личный состав награжден орденами и медалями. Подбором разведчиков Колесов был доволен.

Послышался стук в дверь. В землянку быстро вошел молодой подтянутый лейтенант Мелешников, заместитель подразделения и громко доложил начальнику штаба:

-Разведывательное подразделение построено.

Подполковник Шмыглев представил меня разведчикам и уехал в штаб соединения.
Я кратко рассказал о себе. Объяснил обстановку и поставил задачи на ближайшее время, подчеркнув требование командования: как можно скорее захватить пленного.

Вопросов не последовало. Разведчики были готовы пойти на любое задание, чтобы своевременно разгадать замысел противника, вырвать у него тайну — день и час начала наступления…

Над нами неожиданно пролетел снаряд, в лощине за косогором взметнулось пламя огня, оглушительный взрыв потряс землю. Послышались еще глухие, далекие выстрелы. Противник из тяжелой артиллерии начал обстрел наших позиций.

После обстрела я вместе с лейтенантом Мелешниковым и двумя разведчиками отправился на передний край.

Лейтенант вывел меня на безымянную высоту, откуда хорошо просматривался передний край обороны немцев. Я расположился поудобнее в траншее и стал внимательно изучать расположение противника. Вдруг на своих плечах почувствовал большую тяжесть, от которой не удержался и присел на дно траншеи. Оказалось, один из разведчиков спас меня от пули фашистского снайпера, заставив присесть. Требовалась чрезвычайная осторожность, чтобы при наблюдении не подвергаться опасности. Пришлось воспользоваться перископом и изучать передний край обороны врага из -за укрытия.

На фоне ярко-зеленого луга в расположении противника выделялась большая высота 256 с крутыми скатами, обращенными в сторону нашей обороны. Скаты высоты были покрыты тенистым фруктовым садом. До прихода гитлеровцев здесь размещался совхоз Тагино. Теперь немецко-фашистские генералы превратили высоту в сильно укрепленный пункт, удачно расположенный на северном фасе Курского выступа.

Отсюда немецкие снайперы и пулеметчики обстреливали наши позиции, здесь же располагались десятки наблюдательных пунктов, прекрасно просматривавших глубину нашей обороны на много километров.

Задерживаться на этом месте было нельзя, время клонилось ко второй половине дня, а нам еще надо было пройти около 8-ми километров вдоль линии фронта, чтобы попасть на правый фланг соединения.

Быстро зашагал по извилистой траншее.

Впереди, за рекой показался мелкий кустарник, чуть дальше, окутанная легкой дымкой, виднелась разбитая и сожженная дотла большая деревня Сеньково. Раздалась длинная очередь крупнокалиберного пулемета, над головой просвистели пули, шедший впереди разведчик схватился за голову. По пальцам заструилась кровь. Пришлось несколько задержаться, сделать перевязку. Рана оказалась легкой, разведчик отделался небольшой царапиной и продолжал свой путь с нами вместе.

В сумерках благополучно добрались до конечной точки. Весь участок фронта, который мы прошли, гитлеровцы сильно укрепили. Много встречалось дотов и дзотов. Перед передним краем саперы противника установили сплошное проволочное заграждение и минные поля.
Солнце спряталось за горизонт, стало постепенно темнеть. Окружающие предметы терялись в сумерках. Время от времени вдоль линии фронта потрескивали очереди автоматов и пулеметов, изредка слышались глухие орудийные выстрелы.

Поиски наших разведчиков насторожили противника и с наступлением темноты он всюду ожидал их появления. Приходилось проявлять осторожность и усыплять бдительность врага. Но разведчики не могли только наблюдать, нужен был пленный, поэтому через некоторое время группа вышла на поиск.

Комсомольский вожак Сергей Семенов в эту ночь не ложился спать, он с нетерпением ожидал возвращения товарищей с задания.

Еще вчера ранним утром вместе с группой Сергей проводил своего лучшего друга Константина Седова. «Хотя бы на этот раз удалось ребятам захватить «языка», – думал комсорг, посматривая в приоткрытую дверь землянки. А время шло, теплая летняя ночь близилась к концу. Сергей погасил фронтовую коптилку и вышел из землянки подышать свежим воздухом. Кругом было тихо. Из-за вершин деревьев украдкой смотрел молодой месяц. На востоке едва заметной синевой начинался рассвет. Сергей прислушался. В тишине ночи раздались тяжелые шаги и послышался тихий говор. Семенов встрепенулся, поспешил вперед. Ему навстречу медленно шли с носилками уставшие разведчики. Комсорг бросился к носилкам и увидел безжизненное лицо разведчика, озаренное лунным светом. В нем Сергей узнал своего друга.

Под высокой сосной разведчики бережно опустили самодельные носилки с телом товарища.
Долго стоял Сергей с поникшей головой у носилок. Вспоминал, как вместе с Константином учился в средней школе, вступил в комсомол, как в жаркий июльский день 1941 года они добровольцами уходили на фронт, десятки раз вместе ходили в разведку. И вот его не стало.
Из рассказа товарищей все узнали о геройской гибели комсомольца Седова. Во время разведки группу обнаружили немцы, пытались отрезать ее, обойти. Первым заметил вражеских солдат Седов и в упор начал расстреливать фашистов. Под прикрытием огня разведчики отошли, а Костя был насмерть сражен пулей…

Опять неудача. «Языка» нет. В то же время в других соединениях армии добывали ценные данные. Из сводок штаба мы знали, что разведчики одной дивизии проникли и захватили в плен офицера танковых войск СС. Фашист в Германии проходил переподготовку, осваивал «тигры» и «фердинанды». В его записной книжке было найдено описание боевых качеств нового танка и самоходного орудия. Эти данные дополнили и уточнили ранее имевшиеся сведения.

2 июля из вышестоящего штаба нам сообщили, что ожидается переход противника в наступление в период 3 — 6 июля. Командование требовало пленных. Сами разведчики понимали, что «язык» необходим, но взять его было нелегко.

На этот раз приняли решение захватить пленных на южных скатах высоты 256, в районе совхоза Тагино.

Началась тщательная подготовка. Местность для операции была неблагоприятной и тяжелой. С большой высоты противник не только мог прекрасно наблюдать, но и простреливать каждый метр земли.

Лейтенант Мелешников давно вынашивал мысль попытать счастья именно здесь, ибо гитлеровцы, занимавшие эту высоту с садом, чувствовали себя спокойно. Если на других участках наши разведчики частенько беспокоили фашистов, то в районе высоты всегда было тихо.

До 4 июля организовать захват пленного не удалось, но за это время разведчики изучили режим поведения противника, точно знали, где размещаются огневые точки, помнили каждый куст. Во время наблюдения Мелешников заметил, что немцы с наступлением темноты выставляют в кустах, впереди своей траншеи, легкий пулемет для обстреливания низменности. На рассвете пулеметчики отходили в траншею. Расчет фашистского пулемета и был избран в качестве объекта нападения.

В ночь на 5 июля организовали тщательно подготовленный поиск.

В состав поисковой группы вошло 12 человек, во главе с лейтенантом Мелешниковым.

Обеспечение группы артиллерийским огнем возлагалось на два артиллерийских дивизиона и минометную роту.

Весь смысл плана сводился к тому, чтобы незаметно по высокой траве пройти нейтральную полосу, бесшумно с тыла подползти к расчету легкого пулемета и смелым, внезапным броском захватить пленных.

План был одобрен командованием. Перед началом поиска на специально подобранной и оборудованной местности была проведена тренировка, где каждый участник разведки мог уточнить и отработать свои действия.

Когда все было готово, группе предоставили отдых. Лейтенант Иван Мелешников в последний раз перед выступлением просматривал план поиска и напряженно думал, все ли предусмотрено, как бы чего не упустить. Много раз за два года войны ему приходилось участвовать в различных разведовательных операциях. В боях и походах проходила его жизнь, но все же каждый раз перед выходом на задание он волновался.

Мелешников

В землянку тихо вошел капитан Колесов, он внимательно посмотрел на своего заместителя и с укором проговорил:

-Перед заданием необходимо поспать.

Лейтенант промолчал, его беспокоила высота. Об этом думал и Колесов. Потом, как бы успокаивая себя и своего друга, капитан промолвил:

-Не робей, лейтенант, на высоте фашисты не пуганы, там они нас не ждут. Действуй решительно, и «язык» будет взят.

Разведывательную группу Мелешников подобрал очень тщательно.

В нее вошел весь комсомольский актив подразделения, поэтому лейтенант был уверен, что бойцы его не подведут.

Наступил вечер 4 июля. Разведчики заняли исходное положение в глубокой траншее нашего боевого охранения. На землю спустились сумерки. Перед группой на фоне темневшего неба огромной шапкой виднелась высота. Тихая июльская ночь медленно вступала в свои права. На небе появились первые бледные звезды. Группа застыла в ожидании сигнала. Колесов и Мелешников стояли рядом.

Послышался голос наблюдателя:

-Ориентир 3, правее — 0 — 40, ближе — 300, открыл огонь пулемет.

Разведчики оживились: «Наш именинник отозвался».

Группа заняла боевой порядок, приготовилась к действию, бойцы осматривали друг друга. Капитан медлил, давал возможность разведчикам получше примениться к темноте. Спустилась черная завеса ночи. Группа начала разведку. Первым вышел парный дозор Иванов и Гусынин. Вслед за ними на расстоянии зрительной связи тронулись остальные.
Осторожно раздвигая высокую траву, дозор выходит на луг. Зоркий взгляд обоих прикован к пулемету. Высоты почти не видно, ее контур часто теряется на темном фоне облаков. Чтобы не сбиться с направления, Иванов то и дело поглядывает на компас. Полусогнувшись, крепко сжимая автоматы на груди, бесшумно продвигается группа.

Шли долгие минуты. До объекта нападения оставалось метров 600. Пулемет периодически вел огонь трассирующими пулями. Мелешников непрерывно посматривал то на часы, то на компас, комсорг Семенов шел рядом с лейтенантом и наблюдал за действием дозорных.
Вскоре с вершины высоты взвилась ракета и осветила местность. Комом в густую траву попадали разведчики и молча следили за полетом ракеты.

-Только бы не заметили, – тихо шепчет Гусынин своему товарищу.

Дозорные все еще остаются на месте, они внимательно осматривают луг, затаив дыхание прислушиваются.

Кажется, все в порядке.

Разведчики встают и шаг за шагом медленно продвигаются вперед.
Небо начало постепенно проясняться, в разрывах облаков мелькали звезды. Отчетливее стала вырисовываться высота. «Эх, не кстати посветлело», – огорченно подумал лейтенант и заторопил дозорных. Неожиданно острый слух разведчика уловил шорох. Пристально всматривается в темноту зоркий глаз Иванова.

-То ли кусты, то ли люди, не могу понять, – еле слышно шепчет он.

Дозорные опустились в траву, их замешательство заметили другие разведчики. К ним немедленно подполз командир группы. В стороне справа и слева раздались пулеметные очереди, донесся едкий запах пороховой гари. Группа залегла готовая к бою. Дозорные отчетливо различают силуэты.

-… Пять, шесть, десять, – считает Мелешников.

Неизвестная группа медленно продолжала спускаться со скатов высоты навстречу разведчикам. Иванов в темноте отыскивает руку товарища. Оба затаили дыхание.
Лейтенант внешне спокоен, он оценивает обстановку.

Разведгруппа 15-й стрелковой дивизии

-Засаду, – шепчет он. Разведчики, верные друзья, самые близкие и дорогие ему люди, понимают его. Он слышит их дыхание, ощущает теплоту тел, он верит, что они не подведут.
Группа приняла боевой порядок. Справа с пистолетом в руках залег лейтенант, рядом с ним с автоматом и гранатами расположился комсорг Семенов, дальше Иванов, Гусынин и другие.

-Сигнал открытия огня по противнику — мой выстрел из пистолета, тихо передал короткое распоряжение командир.

Все изготовились к бою. Указательные пальцы на спусковых крючках. Дула автоматов направлены в цель. Гранаты приготовлены.

«А что если это свои? – подумал командир. – Возможно разведчики соседней дивизии днем лежали в траве и наблюдали за противником, а сейчас под покровом ночи возвращаются с задания и сбились в пути, что тогда? ..»

Расстояние между нашими разведчиками и неизвестной группой быстро сокращалось. Слышалось тяжелое дыхание неизвестных.

«Кто же все-таки эти люди?» – мучительно думал он.

Кто- то из разведчиков судорожно закашлялся.

– Штиль, штиль, – совсем близко послышалась нерусская речь.

Немецкая группа застыла на месте. Густая высокая трава не выдала разведчиков врагу. Снова послышался осторожный топот вражеских ног, обутых в тяжелые кованные сапоги. Немцы, не подозревая опасности, шли в ловушку. До группы противника оставалось 30 — 25 метров.
Лейтенант продолжал молчать, в его вытянутой руке застыл пистолет «ТТ».

По телу комсорга пробежала дрожь.

  • Дальше медлить нельзя. Через полминуты уже будет поздно, – высохшими губами прошептал он.

В это мгновение лейтенант Мелешников нажал на спусковой крючок. Прогремел сигнальный выстрел. Вслед за ним раздались длинные очереди автоматов. В бешенной пляске заметались фигуры, остановились, попятились назад. Ливень свинца настигал их всюду. Громким эхом над лугом прокатился скоротечный бой. Затем снова воцарилась тишина. Невозможно было в первые минуты разобраться, кто на кого напал, а в это время наши разведчики искали среди трупов противника живого. Лейтенант в отчаянии: неужели никого не осталось в живых, все посечены пулями?

  • Есть один живой, – послышался голос Семенова.

Перед разведчиками стоял обезумевший человек с поднятыми руками. Задерживаться было нельзя, быстро подхватили гитлеровца и бегом назад.

Едва отгремели выстрелы, в воздух взвились десятки ракет, на лугу стало светло, как днем. Разведчики вместе с пленным попадали в глубокую воронку. Фашисты открыли из пулеметов и артиллерии ураганный огонь, пытаясь отсечь нашей группе путь отхода. Луг покрылся разрывами мин и снарядов. Всюду свистели пули и осколки.
Немедленно вызвали огонь своей артиллерии. Южные скаты высоты покрылись вспышками разрывов. Капитан Колесов требовал больше огня, и наши артиллеристы не скупились на снаряды.

Огонь со стороны противника стал ослабевать. Через несколько минут капитан Колесов поздравлял разведчиков с отличным выполнением задачи. Здесь же, на переднем крае, в солдатской землянке начальник разведки с лейтенантом Мелешниковым производили допрос еще «тепленького языка». Пленный оказался солдатом саперной роты 6- й пехотной дивизии. На допросе он показал, что их взвод вечером 4 июля получил задачу — проникнуть к русским минным полям и сделать в них проходы для танков. Пленному было известно, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и с утра 5 июля после артиллерийской и авиационной подготовки перейдут в наступление в общем направлении на Курск.

Часы показывали 23.50 4 июля.

Медлить было преступно.

Командир соединения и начальник штаба подполковник Шмыглев с нетерпением ждали результатов разведки. Пленного на артиллерийской машине доставили в штаб соединения.
Через несколько минут в землянке перед генералом Слышкиным стоял навытяжку фашистский ефрейтор Бруно Формелла с железным крестом на груди. Генерал лично вел допрос пленного, а через 5 минут докладывал командующему армии генерал-лейтенанту Пухову о том, что по данным пленного с утра 5 июля фашисты должны перейти в наступление.

Через 30 минут «язык» был доставлен в штаб армии, а через час его уже допрашивали в штабе Центрального фронта.

Не пришлось фашистскому фельдмаршалу Клюге воспользоваться преимуществом внезапности наступления. Наше командование точно установило время начала неприятельского наступления и приняло необходимые меры.

Весть о том, что немецко-фашистские войска с утра 5 июля перейдут в наступление, быстро облетела все наши подразделения. Части готовились к организованной встрече врага. Никто не спал в эту памятную ночь, все — от генерала до бойца — готовились к бою.

Помнится, как после часа ночи 5 июля командир собрал офицеров штаба и зачитал шифровку, в которой давалось указание о проведении артиллерийской контрподготовки по врагу. Здесь же, в землянке, каждый из нас получил задание: одни должны были направиться в части для оказания помощи, другие выезжали с командиром на НП для руководства и управления боем, третьи оставались в штабе.

Мы находились на наблюдательном пункте командира дивизии и нам было известно, что в 2 часа 10 минут 5 июля наша артиллерия совместно с авиацией должна нанести мощный внезапный удар по скоплению войск и боевой технике противника, занявшего исходное положение для наступления.

На огневых позициях от орудия не отходили расчеты — они ждали сигнала открытия огня. На наблюдательных пунктах находились командиры всех ступеней.

На противоположной стороне, почти рядом, за зеленой каймой луга, траншеи и окопы заполнились войсками противника. Фашистские генералы сосредоточивали отборные дивизии, чтобы с утра внезапным ударом начать атаки.

Время бежало, стрелки часов показывали 2 часа, а через 10 минут тишину ночи нарушил залп гвардейских минометов. Это было сигналом открытия огня. В ту же секунду открыли огонь тысячи советских орудий. Под ногами задрожала земля, в глаза и уши ударил горячий воздух.

Расположение противника покрылось сплошной стеной разрывов снарядов и тяжелых мин. Море огня и раскаленного металла обрушилось на голову врага. Неподалеку от неприятельского переднего края взорвались десятки складов с боеприпасами. Возникли огромные очаги пожара.

Артиллерия противника отвечала слабо. В предрассветной мгле заработали вражеские прожекторы. Немцы усиленно стали освещать местность ракетами. Как выяснилось позже, противник решил, что советские войска опередили его в наступлении.

Внезапный удар нашей артиллерии и авиации не только нанес противнику большие потери в живой силе и технике, но и расстроил его планы.

С рассветом над полями снова воцарилась тишина. Люди с тревогой посматривали на север, ожидали наступления немцев.

В 5 часов 30 минут тишину нарушил гром орудий. Канонада началась где- то в стороне от нас, на северо- востоке. Вскоре обстановка выяснилась. У соседа справа начался бой. Противник под прикрытием сильного артиллерийского огня и массированных ударов с воздуха начал наступление в направлении Малоархангельска.

У нас по-прежнему было спокойно. Время шло, наступило 7 часов, противник продолжал молчать. Над нашим расположением непрерывно кружились вражеские самолеты-разведчики.

Лишь в 7 часов 30 минут после ожесточенной артиллерийской и авиационной подготовки немецко-фашистские войска перешли в атаку и на нашем участке фронта, в направлении на Ольховатку.

С наблюдательного пункта мы видели, как к нашим позициям ринулись немецкие танки. Они шли тремя волнами. В первой, стреляя с ходу, двигались тяжелые «тигры», несколько позади ползли неуклюжие самоходные орудия «фердинанды», прикрывая своим огнем танки. В четырехстах метрах от первой волны шла вторая — средние танки, бежала пьяная пехота, за ней, на удалении трехсот метров, катилась третья волна.

Авиация противника бомбовыми ударами расчищала дорогу танкам. «Тигры» и «фердинанды» должны были подавить огонь нашей артиллерии и в быстром темпе прорвать передний край обороны, вторая и третья волны — развить успех наступления.

Гитлеровцы повсюду были встречены огнем противотанковых ружей, противотанковой артиллерии, а также массированным огнем артиллерии всех калибров. С воздуха фашистские танки бомбила советская штурмовая авиация.

На подступах к нашему переднему краю вспыхнули огромные языки пламени, горели танки противника, в том числе и хваленые «тигры».

При подходе к нашей позиции танки увеличили скорость и пытались прорвать оборону. Но на их пути оказались противотанковые мины. Первая волна замедлила ход. Наши артиллеристы воспользовались замешательством противника и усилили прицельный огонь.

На поле боя появились новые костры.

Первая атака отбита. Фашисты потеряли сотни солдат и офицеров и десятки подбитых танков.

Не считаясь с потерями, враг повторил атаку. К нашим позициям снова ползут «тигры» и «фердинанды», их больше, чем в первый раз.

Артиллеристы выкатили орудия на прямую наводку. Стена огня и металла снова преградила путь гитлеровцам.

Захлебнулась и вторая атака фашистов.

На наш наблюдательный пункт непрерывно поступали донесения, командиры частей просили поддержки. Обстановка накалялась — противник, введя дополнительные силы, предпринял третью атаку, затем четвертую, но успеха не добился.

Уже два часа длится бой. Наши траншеи и окопы завалены землей и металлом, большинство огневых точек замолчало. Многие пали смерть храбрых, но не пропустили врага…

Враг с бешенной яростью бросается в пятую атаку. В бой поднимаются все наши бойцы, в том числе и раненые. На участке левофлангового полка дивизии «тигры» ворвались в оборону, начали утюжить траншеи. Вслед за танками хлынула пехота. Завязался неравный бой. Уцелевшие бойцы в упор расстреливали гитлеровцев, бросались в рукопашную схватку. Противник наращивал силы. Наши части, опираясь на опорные пункты Озерки и Ясную Поляну, продолжали отражать яростные атаки фашистов. На участке Сеньково — Тагино наступало более 300 вражеских танков.

К 9 часам утра левофланговый полк, оборонявший Ясную Поляну, был разобщен на две части, один из его батальонов завязал кровопролитный бой в окружении.

Гитлеровское командование, не считаясь с потерями, бросало на участок вклинения новые батальоны и полки. В 9.30 из района Тагино, в направлении Гнилец, противник крупными силами нанес дополнительный удар по соседу слева и нашему полку, оборонявшему Ясную Поляну. Обстановка еще больше осложнилась.

С наибольшим напряжением кровопролитный бой разгорелся на третьей позиции, на участке Александровка — Подолянь. Противник нес большие потери. На каждом километре оставались десятки подбитых и исковерканных танков, каждый метр нашей земли устилался трупами вражеских солдат и офицеров. Фашисты всюду сталкивались с железной выдержкой, отвагой и стойкостью советских воинов.

К исходу дня 5 июля на отдельных участках Ольховатского направления ценою больших потерь врагу удалось немного вклиниться в нашу оборону.

В последующие дни, 7 и 8 июля, гитлеровцы предприняли еще ряд атак, в надежде прорвать нашу оборону, но все они были отбиты. За четверо суток непрерывных боев враг продвинулся всего на 6 — 8 километров, но был измотан и обескровлен, а новых резервов у него не было.

Попытка прорвать с севера нашу оборону и овладеть Курском позорно провалилась. На Орловско- Курском направлении противник был вынужден перейти к обороне.

Н.П. Пухов

Командование армии не забыло о разведчиках подразделения капитана Колесова. Вся группа, участвовавшая в захвате пленного сапера, была приглашена на Военный Совет армии. Командующий генерал Пухов от имени Родины горячо поблагодарил разведчиков за успешное выполнение поставленных задач, вручил им правительственные награды и пожелал новых успехов в наступательных боях.

Много времени прошло с памятных дней исторических боев. Но не потускнеет и не померкнет солдатская слава. Шагает она через годы и пространства, как символ мужества и бессмертия нашего народа.

Об авторе

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.